It was nice but now it's gone...
Спасибо Meister, одарившей меня столь бессценными сведениями.
Согласно вердикту социоников, мой мир рушится. Пресветлая Варда - Гамлет. В Чертогах Судеб правитбал мой конфликтер. )) Йаванна - Есенин, Нэсса - Дюма. Что тут еще скажешь? Вот, пожалуйста: Ниэнна - Драйзер.
Одержимцы все изобретательнее и изобретательнее.
Согласно вердикту социоников, мой мир рушится. Пресветлая Варда - Гамлет. В Чертогах Судеб правит
Одержимцы все изобретательнее и изобретательнее.
нет, нет: я действительно родилась там, где родилась. 
Увы, это чересчур достоверный факт. ))
Ему это очень идет. )) 
Снова в игре Джеффри Раш, бонусом добавляется Клайв Оуэн. )) Премьера осчастливит весь цивилизованный мир уже 5 октября 2007 года, до России, по слухам, доползет с двухнедельным опозданием.
Все, кто ворочается во сне, меня поймут. ))
Я оттачиваю свое остроумие (оо, ее планы - просто океан для критики, и Балем быть не нужно), а она уже три раза мне заявила, что если бы на первой нашей встрече ей бы сказали, что мы очень похожи, то она бы никогда не поверила. ))) Стоит ли говорить, что это лучший комплимент для меня? 
Тем не менее, и он не нарушает исключительности Хэйдоновских героев - в нем совершенно нет клише, напротив: в его доброту, общительность и искренность действительно верится. Такой персонаж необыкновенно функционален в морельно-этическом плане: он служит вехой настоящей правильности, и даже сомнительной нравственной чистоты герои объединяются вокруг него с добрыми намерениями. Прежде всего, Тристан. Тот еще фрукт, но не единожды проявляет к Стивену самые братские чувства.
В книге есть три ключевых момента: во-первых, становление Рапсодии как королевы (наконец и заслуженно), во-вторых, происходит Большой Совет, где встречаются буквально все действующие герои, звучат шедевральные диалоги и окончательно стабилизируются все полит.отношения, и, в третьих, линия Акмед-Рапсодия переживает свою самую романтическую, на мой взгляд, фазу. Это два "выяснения отношений", - точнее, момента откровения Акмеда. Первый подвешивает в воздухе вопросы - острые, как Дамоклов меч. Второй же расставляет точки и, одновременно, с небольшой натяжкой трактуется мной как наичудеснейшее признание в любви, когда либо мною прочитанное. Впрочем, не остается сомнений и в том, что Рапсодия по-прежнему далека от понимания Акмеда,
, диктатуре Илорк. Грандиозные планы Акмеда (он немного свихнулся на них, это факт). Затем - и это менее оригинально - семейная жизнь Рапсодии и Эши, включая вставший ребром вопрос о рождении ребенка. Учитывая то, каким мелькнул Меридион на задворках действия первых трех книг - неудивительно, что они так долго обсуждали его. Монстр или нет, это страшное дитя. Страшно могущественное, по крайней мере. 